СОДЕРЖАНИЕ
|
Введение…………………………………………………………………………..
1. Исторический аспект
социально-культурной деятельности монастырей….
2. Основы
социальной концепции русской православной церкви………………
Заключение………………………………………………………………………..
Список использованных материалов……………………………………………...
Приложение……………………………………………………………………….
|
.3
.5
16
21
24
26
|
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность
темы работы обусловлена тем, что Православная Церковь в последнее время все
больше уделяет внимания «добрым делам на пути служения нашему Отечеству.
Возрождаются и строятся новые храмы и монастыри, православные гимназии, детские
сады и богадельни»[1], однако деятельность монастырей в решении
социально-культурных проблемы все еще остается до конца не понятой и, как
результат не вполне определенной.
В свое время принятие
христианства дало толчок развитию традиций благотворительности и милосердия в
древнерусском обществе. Постепенно набирая новое содержание, этот процесс к
началу ХХ в. привел к созданию разветвленной системы социальных учреждений в
Российской империи, включающей как светские (государственные и частные), так и
церковные заведения. Милосердие в христианстве являлось одной из главных
заповедей: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как я возлюбил вас…»[2].
Недаром социальные заведение в России называли "богоугодными". По
христианской традиции любовь к Богу должна была проявляться в делах, а за
соблюдение заповедей Господь даровал свою любовь и прощение за грехи.
На протяжении всего
периода истории Русской православной церкви социально-культурная
(социально-каритативная) деятельность являлась важным направлением ее развития
и имела многоплановый характер: от оказания помощи нищим до мобилизации
материальных и человеческих ресурсов в пользу государства во время войн и
смуты. Важнейшее место в выполнении социальной функции Русской православной
церковью занимали монашеские обители. «В основу этих учреждений положен один из
древних обычаев монастырской жизни – призрение нищих и убогих…».[3]
По христианским заповедям для монашествующего служение Богу спасение души и
богопостижение было возможно через нравственный подвиг, самопожертвование во
благо ближних.
Целью работы было охарактеризовать
социально-культурную деятельность монастырей.
Благотворительность во все времена предстает не как
кичливость, хвастовство. Она всегда носит отпечаток интимности, сокровенности.
Выпячивание, выставление напоказ духовного и материального делания на благо
общества никак не связано с истинным благочестием. В монастырях эта
каждодневная работа естественна, она и есть подлинное Богослужение. Мы никогда
не найдем ни одного отчета православной обители, в котором было бы подсчитано
количество спасенных душ, накормленных, одетых, отогретых нуждающихся в этом
людей. Поэтому так трудно, а скорее – невозможно, найти какой-либо статистический
«отчет о проделанной работе». Но это делание проистекает ежеминутно, ежечасно,
ежедневно – всегда. Эта работа видима тому, кого утешили, накормили, дали
кров, поддержали, полюбили. Мы можем говорить о сути этой деятельности, ее
направлениях и видимых проявлениях. Основная же доля благотворительных дел,
творимых в обителях и обителями остается сокрытой для глаз исследователей.
Поэтому объектом данного исследования явилось
деятельность не всех русских монастырей а одного - Томского
Иоанно-Предтеченского женского монастыря. Фактический материал приведен также
по Владикавказской и Ставропольской епархии (см. прил.).
1. Исторический аспект социально-культурной деятельности монастырей
С периода царствования
Петра I в России появилась традиция государственной регламентации и принуждения
Русской православной церкви к активизации социальной деятельности. При
императоре с «…крайним утилитарно-государственным взглядом на монахов…» наряду
с мерами по уменьшению числа монастырей и монашествующих жесткой регламентацией
внутренней жизни в указе 1724 г. «Объявление "о монашестве"» был, по
сути, изложен проект, как сделать монашеский «чин полезным для общества».[4]
Монастырям предписывалось развивать хозяйства, открывать школы, богадельни,
больницы, дома для младенцев. В обителях селились на содержание больные и
раненые военные чины, сумасшедшие преступники и т.п. Данная тенденция
сохранилась и в XIX в. Такое отношение со стороны государства способствовало
формированию церковной оппозиции и развязыванию дискуссии о предназначении монастырей,
которая продолжалась до начала ХХ в. Так, на съезде монашествующих 1909 г.
разгорелся спор о благотворительной деятельности монастырей, перешедший на
страницы светской и церковной периодики. Епископ Вологодский Никон с большой
группой депутатов заявили о несовместимости монастыря и благотворительного
учреждения. Более прогрессивная часть монашествующих считала, что монастыри
должны оказывать людям не только внутреннюю духовную помощь, но и внешнюю –
благотворительную, которая только поможет монаху в приближении к Господу и
позволит привлечь в обители многих религиозно настроенных самоотверженных людей
и внесет в монашество свежую струю.[5]
Буржуазные реформы 60 -
70-х XIX в. были историческим рубежом, с которого благотворительность в России
приобрела общественный характер. В обществе сложилось новое понимание цели и
задач благотворительной деятельности, осознание необходимости организационного
оформления, координации усилий государства, церкви и общества, внедрения и
развития новых форм и направлений деятельности. В этой ситуации, с одной
стороны, Русская православная церковь (далее РПЦ) не могла и не хотела
оставаться в стороне от социальных процессов, происходящих в обществе, с другой
стороны, государство и общество оказывали на нее определенное давление с целью
расширения церковью сферы прилагаемых усилий, имеющих социально значимый
характер. В данный период совпали благотворительные устремления российского общества,
планы государства и интересы РПЦ, что придало новый импульс ее развитию.[6]
По оценке отца Г. Флоровского, для церкви и всего
российского общества «...это был первый открытый опыт социально-христианской
работы».[7]
Во второй половине XIX в. социальная и культурная работа приобрела для РПЦ особое
значение, являясь частью пореформенной социализации российского общества, что
привело к созданию разнообразной по форме и содержанию системы церковных
социальных учреждений. В XIX – начале XX в. РПЦ, в т.ч. и монашество, вышла за
традиционные для предшествующего периода рамки социальной работы, найдя новые
эффективные формы организации помощи обществу и государству, как в повседневной
жизни, так и в чрезвычайных ситуациях. Следует отметить, что социально-активная
позиция иночества наиболее ярко проявлялась во время массовых бедствий
(эпидемий, переселений, войн, революционных потрясений). Такие характеристики
монашеских обителей, как надежность и стабильность, позволяли им совмещение
нескольких функций. Во-первых, они играли роль благотворительных обществ,
пользующихся абсолютным доверием со стороны государства и общества,
занимающихся сбором средств на создание и функционирование социальных
учреждений. Во-вторых, на своей базе монастыри создавали комплексные социальные
учреждения. В третьих, они оказывали обратную благотворительную помощь обществу
и государству, объединяя усилия всех сторон и мобилизуя собственные ресурсы, в
основном по отношению к детям и женщинам.
Так как в силу
монастырского устава нахождение женщин и детей с переходного возраста в мужских
монастырях было невозможно, то основной упор делался на женские обители.
Возрастание роли женских монастырей и общин во второй половине XIX в. в
религиозно-нравственной и благотворительной жизни России являлось и одной из
сторон процесса духовного развития женщин, получившего после реформ 60-х гг.
XIX в. новый импульс.[8]
По сути, государство и РПЦ задействовали скрытый ресурс, использовав рост
самосознания и социальной активности женщин в пореформенный период для развития
сети социальных учреждений Российской империи. По указу от 6 апреля 1866 г.
повелевалось при учреждении новых обителей «предлагать учредителям соединять …с
удобствами уединенной монашеской жизни цель благотворительную или
воспитательную».[9]
Особое значение в
развитии социальных учреждений при женских обителях сыграло появление и
активное учреждение в XIX в. нового типа религиозной организации РПЦ - женских
общин, связанное с подъемом благотворительной деятельности в российском
обществе, особенно во время царствования Александра II. При основании общин
ставилось условие об учреждении при них благотворительного заведения.[10]
Общины представляли собой "...переход-ную ступень от светской жизни к
монашеской".[11]
При основании в общинах вводился общежительный устав, поэтому по внешнему и
внутреннему устройству они не имели отличий от монастыря; хотя сестры не
принимали монашеский обет, они исполняли все правила, что и послушницы
монастырей. Поэтому женские общины, с одной стороны, служили приютами для
женщин, которые вследствие разных жизненных обстоятельств решили посвятить себя
Богу и служению ближнему не покидая совсем свет, с другой - их
социально-каритативная деятельность имела плодотворный результат и играла
важное значение в общественной жизни. За период 1780-1890 гг. было учреждено и
принято в ведомство епархиального начальства 127 женских общин.[12]
Из появившихся в XIX в. монастырей и общин 58,8 % было учреждено в царствование
Александра II (1855 - 1881).[13]
В этот же период большая часть общин, укрепившихся в религиозном и материальном
отношении, по представлению епархиального начальства преобразовывалась с
благословения Св. Синода и утверждения императора в общежительные монастыри.
Многочисленность монашествующих, морально-психологический климат и другие
особенности женских обителей создавали прекрасную основу для создания при них
просветительско-благотворительных учреждений. Развитие социальных учреждений
при православных монастырях проходило под контролем со стороны государства.
Так, за период с 1881 г. по 1914 г. число богаделен при монашеских обителях
возросло более чем в три раза, больниц - в три раза (таблица 1). На отчете
обер-прокурора о состоянии санитарно-благотворительных заведений за 1889 г. император
начертал: "Очень рад, что все эти полезные учреждения поддерживаются и
успешно работают".
Таблица 1.
Санитарно-благотворительные
заведения при православных монастырях
Российской
империи в 1881-1914 гг. (округленные данные).[14]
|
Социальные учреждения при монастырях:
|
1881
|
1894
|
1902
|
1905
|
1907
|
1914
|
|
Богадельни / чел.
|
51/990
|
95/1351
|
130/1785
|
140/1795
|
148/1961
|
169/2252
|
|
Больницы / мест
|
78/969
|
133/1699
|
193/2729
|
176/1715
|
184/1789
|
234/2698
|
Для образованных в
досоветский период в России епархий основание монастырей и женских общин было
неразрывно связано с крупными изменениями в положении РПЦ второй половины XIX
в., которые придали их деятельности прогрессивную для того времени
социально-каритативную направленность. К 1917 г. в стране существовало более
100 обителей: 22 архиерейских дома, сотни мужских и женских монастырей,
пустынь, множество общин.[15]
С ростом экономического благосостояния и количества сестер расширялось поле
просветительско-благотворительной деятельности женских обителей, применялись новаторские
для того времени формы работы. Деятельность монастырей в этом направлении
носила ярко выраженный общественно значимый характер. К 1917 г. из всего
числа женских обителей лишь в нескольких не было просветительско-благотворительных
заведений: в некоторых общинах, например, по причине недавнего основания. При
женских монастырях и общинах работали десятки учебных заведений (около 3000
чел.), 60 приютов (более 2000 чел.), 40 больниц, Дома трудолюбия (более 3000
чел.).[16]
Специфика развития
социальных заведений при женских обителях епархий состояла в их миссионерской
направленности. Духовные миссии (далее ДМ) во второй половине XIX в. в качестве
новых форм работы "...признали более благоприятным и целесообразным
организование специальных благотворительных учреждений, приютов, больниц,
пансионов" при женских обителях.[17]
Создание приютов и школ при монастырях и общинах ДМ было признано наилучшим
средством распространения православия и приобщения к русской цивилизации. В
начале ХХ в. при 22 женских монастырях и 20 общин ДМ работали 43 школы, 32
приюта. В 1912 г. начали действовать новые школы при сиротских приютах женских
общин, перед которыми ставится цель: приготовление учительниц для миссионерских
школ, которые могли бы "...передать населению практические знания по
хозяйству и оказать первую помощь при заболеваниях".[18]
Новизной подхода к
организации социально-каритативной работы отличались многие монастыри.
Например, Томский Иоанно-Предтеченский женский монастырь, игравший заметную
роль в жизни города. С первых лет деятельности сироты находили в нем приют и
обучались грамоте, рукоделиям, хозяйству.[19]
В 1877 г. при монастыре было открыто училище для детей-сирот духовного звания.[20]
В 1870 г. Св. Синод обратился к епархиальным преосвященным о всемерной
поддержке и развитии при женских монастырях и общинах воспитательных и
благотворительных заведений, при этом подчеркивая необходимость повышения
внимания к призрению сирот духовного звания.
После холерной эпидемии
(из 40.000 жителей г. Томска заболело 1527, умерло 965), при поддержке
губернатора, городского главы, епископа Томского Макария при
Иоанно-Предтеченском монастыре был открыт Дом трудолюбия и детский приют со
школой с целью оказания помощи женщинам, ослабленным болезнью и разными
жизненными невзгодами.[21]
Он являлся единственным учреждением трудовой помощи в Томске и был частью
епархиальной программы противодействия тунеядству и нищенству.[22]
Перед Домом трудолюбия стояли задачи: "...развивать в призреваемых детях,
одновременно с религиозно-нравственным воспитанием, любовь к усидчивому труду и
к разносторонним, полезным в жизни занятиям, давать работы и всем взрослым
девицам, замужним и незамужним женщинам, которых честные и умелые руки не
находят в обществе спроса на себя, а между тем сильно нуждаются в направлении к
полезной деятельности".[23]
Работа Дома трудолюбия очень точно отражала подход государства и общества к
организации благотворительных заведений, где главная забота государства и
церкви состояла в том, чтобы доставить нуждающимся возможность самим добывать
своими собственными трудами средства к содержанию.
Иоанно-Предтеченский монастырь приобрел в конце XIX
- начале ХХ в. неоценимый опыт трудового воспитания и помощи сиротам и женщинам
в сложной жизненной ситуации. Оказание поддержки, внушение надежды на будущее,
умелое применение методов трудового воспитания характеризуют работу Дома
трудолюбия как качественно новую форму социально-каритативной деятельности
женских обителей того времени. Иоанно-Предтеченский монастырь в конце XIX -
начале XX вв. стал крупным городским просветительско-благотворительным центром.
Создание новых приютов было актуально и в начале века.
К 1916 г. монастыри
использовали следующие формы организации просветительско-благотворительной деятельности:
- училища для
девочек-сирот духовного звания с пансионом;
- Дом трудолюбия с
приютом и церковно-приходской школой;
- библиотеки монастырская
(310 книг) и училищная (165 книг);
- больницы с аптекой для
сестер монастыря и Дома трудолюбия;
- богадельни для
престарелых и больных сестер.
Открытие новых социальных
заведений имело важное значение для всей России. Развитие дела общественного
призрения в конце XIX - начале XX в. привело к учреждению новых
благотворительных заведений и к 1912 г. работало 150 приютов, 130 богадельни,
Дома трудолюбия, приюты-ясли, ночлежные дома, школы для глухонемых.[24]
Деятельность социальных
учреждений при монастырях в начале ХХ в. неоднократно отмечалась во
Всеподданейших отчетах обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного
исповедания. В 1902 г. отмечалась работа больниц с врачебным персоналом при
Улалинском и Бийском женских монастырях.[25]
В 1914 г. в числе наиболее известных 10 приютов обителей как по количеству
призреваемых детей, так и по образцовой постановке воспитания приводился в
пример приют Томского Иоанно-Предтеченского монастыря.[26]
В начале ХХ в.
государство и РПЦ в качестве примера достойного подражания приводили работу
монастырских лечебных заведений, направленную на оказание помощи всем
приходящим без различия вероисповедания, подчеркивая то огромное значение,
которое может приобрести при распространении данного опыта "дело оказания
православными обителями врачебной помощи населению".[27]
Существенную помощь населению оказывали лечебные заведения при Киево-Покровском
монастыре (165 мест), Киево-Печерской лавре (100 мест).
В конце XIX в. служителям РПЦ Томской епархии вместе
с населением пришлось пройти череду серьезных испытаний. В неурожайный 1892 г.
в связи с наплывом переселенцев в Томскую губернию возникла угроза
возникновения эпидемии тифа и продовольственного кризиса. Епископ Макарий
обратился к служителям РПЦ и пастве с посланием о необходимости действенной
помощи переселенцам. Особое внимание обращалось на спасение малолетних нищих.
Программа действий состояла из двух важных составляющих:
1. Возбуждение горячего сочувствия к
переселенцам с церковной кафедры и во внебогослужебных беседах, побуждение
прихожан к обеспечению переселенцев отдыхом и ночлегом.
2. Организация помещений при приходах
для больных в целях оказания медицинской помощи, бесплатных столовых при
приходах на пути следования переселенцев.[28]
В осуществлении программы активно участвовали
сестры женских монастырей и общин. Кроме осуществления помощи непосредственно в
стенах обителей они обеспечивали работу бесплатных столовых и в отдаленных от
монастырей районах. Данная форма помощи переселенцам успешно применялась и в
начале ХХ в.
Во время эпидемии 1892
г., когда резко усилилось обращение православных к Богу, священники и
монашествующие томских монастырей оказывали населению религиозно-нравственную
помощь. С 26 июля по 17 августа 1892 г. число исповедовавшихся и причастившихся
в храме Алексеевского монастыря составило более 900 человек, в церквях
Иоанно-Предтеченского около - 800. Богослужение шло круглосуточно, многие
насельники монастырей сами заболели от постоянных контактов с зараженными.
Священники Алексеевского монастыря были командированы настоятелем в многолюдные
приходы Томска для помощи в напутствии больных и исполнении треб. Священник В.
Козырев был отправлен в Желтовскую больницу, где находился до конца эпидемии.
Он исповедовал и причастил более 600 больных. Желтовская больница, по сути,
была бараком для больных из беднейших слоев населения. Со стороны монастырей
была оказана конкретная помощь в организации лечения и ухода за больными. С
благословения настоятелей в больнице трудились послушник Алексеевского
монастыря и четыре послушницы Иоанно-Предтеченского (одна из них умерла).
Образование приютов для детей-сирот при Барнаульском и Бийском женских
монастырях также связано с последствиями эпидемий 90-х гг. XIX в., а их
развитие в дальнейшем с появлением категории солдатских детей-сирот. Наибольшее
количество солдатских детей-сирот после Русско-японской войны было в Бийском
(731), Барнаульском (677), Змеиногорском уездах (314), что связано с
комплектацией на их базе наиболее пострадавших в боях Барнаульского и Томского
полков.
Примером милостивого
отношения к поверженному врагу являлась работа служителей РПЦ с военнопленными
во время Русско-японской войны. Многие губернии были использованы как место
ссылки мирных японцев, оставшихся на Дальнем Востоке и попавших в плен. С
апреля 1904 г. стали поступать первые партии военнопленных. Из-за отсутствия
спецлагерей для них весной 1905 г., часть разместили в монастырях.[29]
Кроме помещений пленные обеспечивались продуктами питания, медицинской помощью.
Во время ведения военных
действий шла подготовка госпиталей на базе существующих больниц. После просьбы
военного министра Синоду о размещении в православных монастырях и других
учреждениях духовного ведомства больных и раненых воинов на содержание от казны
по указу Его Императорского Величества из Синода от 3.05.1904 г. преосвященным
(по Сибирскому, Казанскому, Московскому и Петербургскому округам) было поручено
доставить сведения в центральное управление Синода о числе мест во врачебных заведениях.[30]
В отчете обер-прокурора
Синода за 1914 г. отмечалась особо энергичная пастырская работа монашествующего
духовенства. Помимо энергичной пастырской работы монашествующего духовенства во
время Первой мировой войны, в 1914 г. в 207 монастырях (в основном в
европейской части) были открыты лазареты, из них собственно лазаретов – 139, а
при 68 обителях были отведены помещения под лазареты. Общее число кроватей в
монастырских лазаретах (оборудованных и содержащихся за счет монастырей) -
4135. В 50 монастырях, выделивших помещения под лазареты, - 5455 (по 18
монастырям отсутствуют сведения). Общее количество кроватей для больных и
раненых - не менее 10040.[31]
В годы Первой мировой
войны РПЦ выполняла функцию моральной поддержки населения. Определениями Синода
от 19.12.1914 г., от 28.07.1915 г. православные монастыри были призваны к
жертвам и трудам на нужды войны: к отводу помещений для выздоравливающих и
увеченных воинов, учреждению приютов для солдатских сирот, участию в сборе
пожертвований на лечение раненых и помощи солдатским семьям, приготовлению
госпиталей и подготовке лиц к уходу за ранеными.[32]
С начала войны сестры женских монастырей принимали участие в сборе денежных
средств, продовольствия и фуража, шитье белья для солдат, приготовлении просфор
для исполнения треб армейским духовенством. Монастыри давали приют солдатским
вдовам и детям.[33]
Беженцам стала оказываться планомерная помощь со стороны епархиальных структур.
Был создан епархиальный комитет по призрению беженцев, в него поступала
информация из приходов о количестве беженцев, необходимой одежде, обуви,
питании, устройстве жилищ, школ, трудовой помощи. В сборе денежных средств принимали
участие и монастыри, и архиерейские дома. При монастырях действовали
церковно-приходские школы для детей беженцев. Ученики школы снабжались обувью и
одеждой от епархиального комитета.[34]
Монастыря давали кров беженцам.
В целом
социально-каритативная деятельность женских монастырей и общин епархий шла в
рамках процесса развития социальных учреждений Российской империи. Во второй
половине XIX - начале ХХ в. возросла роль женских обителей епархий в выполнении
социальной функции, внимание к которой было высоко в любой период истории
нашей Родины. Огромные пространства России с ее обширными и малоосвоенными
просторами и слаборазвитой сетью государственных и частных социальных заведений
делали монастыри важнейшими социальными центрами. Просветительско-благотворительные
заведения при женских обителях епархий имели сравнительно невысокие количественные
характеристики, но надо учесть, что они являлись составляющей частью церковных
школ и благотворительных заведений епархий, которые количественно преобладали
над подобными учреждениями других ведомств. Многолетняя работа в этой области
позволила создать при женских обителях епархии взаимодействовавшие между собой,
эффективно действовавшие структуры с квалифицированными кадрами. Монастыри
играли роль социального стабилизатора, решая проблемы общества путем призрения
и обучения, лечения социально незащищенных слоев общества. Большое значение
имела деятельность обителей во время эпидемий, неурожаев, войн.
Социально-каритативная
деятельность осуществлялась монастырями в форме организации школ, приютов,
больниц, библиотек, богаделен. На основании количественного и качественного
роста учебных и благотворительных заведений, применения новых форм и методов
работы, политики государства и общего развития просветительской епархиальной
сети нами было выделено два этапа в процессе развития
просветительско-благотворительной деятельности обителей:
1-й этап - 60-80-е гг.
XIX в. – возникновение просветительских и благотворительных заведений при
монашеских обителях. Расширение социально-каритативной сферы приложения усилий
монастырей.
2-й этап - 90-е гг. XIX –
начало XX в. – количественный рост и качественные изменения в работе социальных
и учебных заведений. Активизация деятельности монастырей как епархиальных
центров просвещения и благотворительности.
В конце XIX – начале XX
вв. для женских обителей были характерны следующие формы работы:
1) создание
просветительско-благотворительных комплексов (школа, приют, богадельня,
библиотека, больница);
2) создание учебных
заведений по подготовке учителей.
В настоящее время формы и
методы социально-каритативной работы монастырей и женских общин XIX-XX вв.
активно используют и развивают православные обители.
2. Основы социальной
концепции русской православной церкви
В России Русская
Православная Церковь в критические моменты истории всегда становилась оплотом
национальных сил. Вспомним игумена земли русской Сергия Радонежского,
благословившего русского князя на борьбу за национальное освобождение.
Вспомним Смутное время 1612 года или Отечественную войну 1812 года против
Наполеона. А 1941 год? Растерзанная и поруганная официальными политиками СССР
Церковь, когда нависла опасность фашистского порабощения, с первых же дней
борьбы стала в ряды сражающегося за свою свободу народа. За тысячелетия своего
существования (первые монастыри возникли в России в конце X начале XI веков)
монастыри изведали всякое: и расцвет и упадок. После суровых гонений,
начавшихся с 1917 года сейчас стали открываться закрытые, воссоздаваться
разрушенные, создаваться новые обители.
Как известно,
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в декабре 1994 года признал
необходимым выработать всеобъемлющую концепцию, которая отражала бы
общецерковный взгляд на вопросы церковно-государственных отношений и проблемы
современного общества в целом.
По мере изменения государственной и общественной
жизни, по мере появления в этой области новых проблем, требующих церковной
оценки, социальное учение Церкви будет, несомненно, развиваться и
совершенствоваться. Речь идет о православном понимании взаимоотношений между
Церковью и светским обществом, об участии членов Церкви в Христовом служении
спасению мира. В настоящее время, не ограничиваясь лишь словесной проповедью
Евангелия, Церковь призывает своих чад к активному участию в общественной
жизни, - но при этом к такому участию, которое основывается на принципах
христианской нравственности, которое служит убедительным свидетельством
действенности христианской веры. В Первосвященнической молитве Господь Иисус
просил Небесного Отца о Своих последователях: "Не молю, чтобы Ты взял их
из мира, но чтобы сохранил их от зла... Как Ты послал Меня в мир, так и Я
послал их в мир" (Библия. Ин. 17. 15, 18). Важно подчеркнуть, что не должен
христианин гнушаться жизнью окружающего мира. Не только отдельный человек, но и
весь мир, все человеческое общество любимы Богом, они предназначены к
преображению и очищению на началах любви.
Члены древней Церкви сознавали себя прежде всего
гражданами “небес-ного отечества”. Но они не забывали и о земной родине. Сам
Господь Иисус Христос отождествлял Себя с народом, к которому принадлежал по
рождению, и иногда (например, в беседе с самарянкой - Ин. 4.) подчеркивал Свою
принадлежность к иудейской нации. Апостол Павел особенно ярко учил о наднациональном
характере Церкви Христовой в своих посланиях. Но он же не забывал о том, что по
рождению он - “еврей от евреев” (Библия. Флп. 3. 5), а по гражданству -
римлянин (Библия. Деян. 22. 25-29).
Поэтому мы говорим как о
вселенском характере Церкви Христовой, так и о православном понимании
патриотизма - с опорой на опыт русских и вселенских святых. Патриотизм
православного христианина должен быть действенным. Он проявляется и путем
участия в делах государственного управления.
Государство, как необходимый элемент жизни в испорченном
грехом мире, где личность и общество нуждаются в ограждении от опасных
проявлений греха, благословляется Богом... Господь призывает власть имущих
использовать силу государства для ограничения зла и поддержки добра, в чем и
видится нравственный смысл существования государства (Библия. Рим. 13. 3-4).
Анархия, то есть отсутствие надлежащего устроения государства и общества, противоречит
христианскому миропониманию (Библия. Рим. 13. 2). “Церковь не только
предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от
убеждений и вероисповедания ее носителей, но и молиться за нее, “дабы проводить
нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте” (Библия. 1 Тим.
2. 2)”.
Вместе с тем очень важно
правильно обозначить пределы компетентности государственной власти: “Христиане
должны уклоняться от абсолютизации власти, от непризнания границ ее чисто
земной, временной и преходящей ценности, обусловленной наличием в мире греха и
необходимостью его сдерживания”. Государство ни в коем случае не должно
превращаться в самодовлеющий институт. Мы знаем, что такая тенденция
неоднократно проявлялась в истории, знаем и то, к каким опасным последствиям
она может приводить”[35].
Если до 1917 года этот
вопрос не был актуальным, то в настоящее время в связи с тем, что Церковь
отделена от государства, (а государство не было б отдалено от Церкви) он имеет
совершенно другое наполнение. В нынешнее время необходимо знать основы
взаимоотношений Церкви и светского государства, вытекающие из различия их
природы и цели. Положение Церкви в светском государстве представляется
следующим образом: “Церковь не должна брать на себя функции, принадлежащие
государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных
полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих
принуждение или ограничение... Церковь может обращаться к государственной
власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако
право авторитетного решения этого вопроса остается за государством”[36].
В свою очередь,
“государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, в ее управление, в
вероучение, в литургическую жизнь, духовническую практику и так далее, равно
как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений”, - кроме,
конечно, тех сторон их деятельности, которые предполагают статус юридического
лица, вступающего в гражданские правоотношения. “Церковь ожидает от государства
уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям”.
Таким образом,
“религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства не противоречит
христианскому представлению о призвании Церкви в обществе.
Практические области
активного взаимодействия Церкви с государством на благо народа перечислены в §
III.8 Основ социальной концепции русской православной церкви. Это:
а) миротворчество на
международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию
и сотрудничеству между людьми, народами и государствами;
б) забота о сохранении
нравственности в обществе;
в) духовное, культурное,
нравственное и патриотическое образование и воспитание;
г) дела милосердия и
благотворительности, развитие совместных социальных программ;
д) охрана, восстановление
и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране
памятников истории и культуры;
е) диалог с органами
государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви
и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов,
подзаконных актов, распоряжений и решений;
ж) попечение о воинах и
сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание;
з) труды по профилактике
правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы;
и) наука, включая
гуманитарные исследования;
к) здравоохранение;
л) культура и творческая
деятельность;
м) работа церковных и
светских средств массовой информации;
н) деятельность по
сохранению окружающей среды;
о) экономическая
деятельность на пользу Церкви, государства и общества;
п) поддержка института
семьи, материнства и детства;
р) противодействие
деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности
и общества”.
Кроме того, долгом Церкви является “печалование
перед государственной властью о нуждах народа, о правах и заботах отдельных
граждан или общественных групп. Такое печалование... осуществляется через
устное или письменное представление вопроса органам государственной власти
различных ветвей и уровней со стороны соответствующих церковных инстанций”.
Высоко оценивается Церковью подвиг добровольного
целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и признается
особая роль монашества в истории Церкви и современной жизни. Все
вышеперечисленные пункты активного взаимодействия Церкви с государством на
благо народа непосредственно реализуются посредством церковных приходов и, в
основном, - монашескими обителями.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Исходя из
вышеизложенного, мы можем говорить, что социально-каритативная деятельность
является важным направлением развития и в настоящее время и имеет, как и
раньше, многоплановый характер, наверное, даже еще более широкий. Это также
оказание помощи нищим, мобилизация материальных и человеческих ресурсов в
пользу государства во время войн и смуты. В качестве нового направления работы монастырей в современный
период можно отметить создание на их базе лечебниц для наркоманов, алкоголиков,
приютов для ВИЧ-инфицированных, бомжей, вынужденных переселенцев. А также
просветительская деятельность. Жизнь в монастыре никогда не ограничивалась
только отправлением церковных служб. Она включает в себя и общественную
деятельность, и благотворительную, и миссионерскую, и катехизисную. В настоящее
время почти каждый монастырь имеет церковно-приходскую школу. Русская
Православная Церковь всячески проявляет свою любовь к ближнему. Возрастает
уровень социального служения Церкви, важной составной частью которого
становится благотворительная деятельность монастырей.
Монастыри, и особенно те, что расположены в
российской глубинке, развивают собственное сельское хозяйство, становятся
образцами его ведения, что особенно важно в условиях стремительного падения
собственного отечественного производства продуктов питания. Ведение собственной
сельскохозяйственной деятельности – историческая особенность российских
монастырей, и совершенно необходимо возрождение этой традиции.
Большое значение имеет в настоящее время выпуск
православных информационно-просветительских журналов и газет (сейчас в России
выходит более 300 периодических изданий сектантов).
Важнейшее место в выполнении социальной функции
Русской православной церковью занимают монашеские обители.
Каждый год отмечен
многими добрыми делами на пути служения Господу и Отечеству нашему.
Возрождаются и строились новые храмы и монастыри, православные гимназии, детские
сады и богадельни.
Символом и образом
этого духовного возрождение стало начало воссоздания Казанского кафедрального
собора в Ставрополе - исторического центра Православия на Юге России.
Много добрых изменений за
последнее время произошло в епархиях Юга России. Закончено строительство храма
Святого Великомученика Георгия Победоносца в г. Владикавказ. Идет к завершению
строительство женского Богоявленского монастыря. Возрождаются к жизни
православные храмы и обители Кабардино-Балкарии, Чеченской республики,
Карачаево-Черкессии. И вмести с самими монастырями возрождается в них
социально-каритативная деятельность.
На настоящий момент
Русская Православная Церковь имеет 127 епархий и насчитывает 151 архиерея, не
считая 8 заштатных. Количество приходов Русской Православной Церкви составляет
более 19 000; на этих приходах служат около 18 000 священников, около 2500
диаконов. Количество монастырей достигло 500, не считая около 100 монастырских
подворий. При этом, на территории России находится свыше 300 монастырей, из них
160 – мужских, и 155 женских, а также 76 монастырских подворий. На территории
Украины находится 111 монастырей, из них 51 мужской, 60 женских, а также 9
монастырских подворий. В других странах СНГ находится 58 монастырей, из них 25
мужских, 33 женских, а также 2 монастырских подворья. На территории Прибалтийских
республик 5 монастырей, из них 2 мужских и 3 женских, а также 3 скитских
подворья. В дальнем зарубежье 5 монастырей, из них 2 мужских и 3 женских. В
Москве - 4 мужских и 4 женских монастыря. В непосредственном ведении Патриарха
находятся также 24 ставропигальных монастыря…
Все обитатели монастырей
– насельники - выполняют работу тяжелую, физическую, трудовой день
заканчивается с наступлением сумерек. Перед сном физический труд сменяет «умное
делание»- отчитка молитвенного правила. Занимаются рукоделием, различными
работами, промыслами.
Православные монастыри в
определенной степени – автономные системы. Разумное, грамотное распределение
обязанностей среди монахов, универсальность, всестороннее развитие
способностей, дарований – историческая необходимость. Как уже говорилось выше,
даже в смутное время, во время голода, эпидемий, бедствий монастыри оставались
для многих страждущих спасительными островами или кораблями спасения. В России
всегда знали: за монастырской стеной от жизненных трудностей не укрываются. На
ниве Христовой трудятся тысячи и тысячи, возвращая из небытия порушенные и
оскверненные и материальные, и духовные святыни нашего Отечества.
Итак, подводя итог, можно
сказать, что в России утвердился новый тип монастыря-хозяйственника, жизнь в
котором строилась на общежитийном уставе и производительном труде всех членов.
Обители во все времена были религиозной, хозяйственной и социально-каритативной
опорой. В глазах многих людей монастырь был и местом поклонения и выступал как
идеальный духовный и хозяйственный организатор. В годы опасности он защищал их,
во время голода кормил и одевал, во все времена – врачевал и души и тела.
За долгую историю своего
существования монастыри собрали и, что особенно важно, сохранили огромные
художественные богатства.
Список
использованных материалов:
1.
Библия.
2.
Благотворительные заведения при монастырях // Прибавления к
"Церковным ведомостям". 1902. – № 6.
3.
Воробьева Г. И.
Женщины-благотворительницы в истории Омска // Катановские чтения – 98:
Материалы докладов Второй всероссийской научно-практической конференции. –
Омск, 1998.
4.
Всеподданейший
отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного исповедания за 1914
год. – СПб., 1916.
5.
Горелов Ю. П.
Сибирские власти в Русско-японской войне // Ученые записки факультета истории и
международных отношений. - Кемерово, 2001.
6.
Город Томск. –
Томск, 1912.
7.
Государственный
архив (ГА): Ф.170.
8.
Евангелие от
Иоанна, 13.34.
9.
Епархиальные
ведомости. – 1886. – № 7.
10. Епархиальные ведомости. – 1892. – №
4.
11. Епархиальные ведомости. – 1915. – №
16.
12. Зверинский В. В. Монастыри в
Российской империи. – СПб., 1887.
13. Зверинский В.В. Преобразование старых
и учреждение новых монастырей с 1764 - 1795 по 1 июля 1890 года. – СПб., 1890.
14. Знаменский П. В. История Русской
церкви. – М., 2000.
15. Мисюрев А.А. Краткий статистический
очерк Томской епархии. – Томск, 1897.
16. Овчинников В.А.
Социально-каритативная деятельность православных монастырей и женских общин
Томской епархии во второй половине XIX - начале XX в. - Кемерово: КГУ, 1999.
17. Освальт Ю. Духовенство и реформа
приходской жизни 1861 - 1865 // Вопросы истории. – 1993. – № 11 - 12.
18. Основы социальной концепции Русской
Православной Церкви.
19. Отчет
Епископу Владикавказскому и Ставропольскому о состоянии дел в сфере
строительно-ремонтных работ во Владикавказской и Ставропольской епархии за 2004
год.
20. Прибавления к "Церковным
ведомостям". – 1909. – № 32.
21. Прибавления к "Церковным ведомостям".
– 1909. – № 39.
22. Ростиславов А. Опыт исследования об
имуществах и доходах наших монастырей. – СПб., 1876.
23. Сведения о лечебных заведениях,
имеющихся при монастырях ведомства православного исповедания. – СПб., 1908.
24. Скачкова Г.К. Женские монастыри
Тобольской губернии в конце XIX - начале XX в. // Русский вопрос: история и
современность: Материалы Третьей всероссийской научной конференции. – Омск,
1998.
25. Скачкова Г.К. К вопросу о духовном
развитии женщин Западной Сибири (конец XIX - начало ХХ вв.) // Культурное
наследие Азиатской России. Материалы I Сибиро-Уральского истрического
конгресса. – Тобольск, 1997.
26. Справочная книга по русским епархиям.
1914 год. – М., 1914.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Выписка из отчета
Епископу Владикавказскому и Ставропольскому о состоянии дел в сфере
строительно-ремонтных работ во Владикавказской и Ставропольской епархии за 2004
год
Ваше Преосвященство,
Преосвященнейший Владыка!
Минувший год был отмечен многими
добрыми делами на пути служения Господу и Отечеству нашему. Возрождались и
строились новые храмы и монастыри, православные гимназии, детские сады и
богадельни.
Символом и образом этого духовного
возрождение стало начало воссоздания Казанского кафедрального собора в
Ставрополе - исторического центра Православия на Юге России.
Храм Святителя и Чудотворца Николая,
г. Нарткала - на средства собранные Приходом и финансовой помощи из фонда
благочиния приобретено здание, построенное на месте разрушенного храма.
Наиболее значимыми делами в нашей
епархии в минувшем году были:
- закладка Свято-Георгиевского
женского монастыря с детским приютом;
- воздвигнута колокольня
Храм Святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы и др.
Начато
строительство новых храмов:
-
Св. блгв. князя Андрея Боголюбского, г. Михайловск.
- Часовня-храм Иверской иконы
Пресвятой Богородицы;
- Покровский храм;
- Успенский храм;
- храм Свят. Тихона и еще более 20
храмов Господних.
Большинство
отцов-настоятелей проявляют должную ответственность в соблюдении
ремонтно-строительных работ, укрепляя материально-хозяйственную базу своих
приходов.
Много добрых изменений за
последнее время произошло в храмах Владикавказского благочиния. Закончено
строительство храма Святого Великомученика Георгия Победоносца, завершено
строительство первого этажа православной гимназии, в стадии завершения Архиерейское
подворье в с. Кодохджын. Идет к завершению строительство женского Богоявленского
монастыря.
Отчет
о жизнедеятельности в сфере ремонтно-строительных работ за 2004 год по
приходам Владикавказского и Ставропольской епархии представлен недостойным
Вашим послушником настоятелем Покровского храма г. Владикавказ протоиереем Владимиром.